Давление силовиков на бизнесмена Николая Бушкова привело к созданию пыточных условий в барнаульском СИЗО №1: закручивание гаек в отношении гендиректора «Алтай-Форест» связано, судя по всему, с обращением в Верховный суд с просьбой передачи дела в Новосибирскую область. Напомним, спор по поводу территориальной подсудности дела продолжается с сентября, поскольку следствие и прокуратура настаивают на его рассмотрении в Октябрьском суде Барнаула, полностью подконтрольном силовикам.
Бушков находится под стражей по обвинению в незаконной рубке леса почти год, на протяжении которого предприниматель находился в обычной камере. Однако в феврале, после обращения адвокатов Бушкова в ВС, условия содержания резко изменились: Бушкова перевели в 10-местную курящую камеру, где на каждого заключенного полагается менее 5 кв. м площади. Состояние пожилого Бушкова, имеющего ряд хронических заболеваний, резко ухудшилось, однако бизнесмену отказывают в оказании медицинской помощи. Но и этим давление на Бушкова не ограничиваются: несмотря на то, что суд разрешил Бушкову телефонные звонки супруге, руководство СИЗО уже большее месяца ограничивает его в этой возможности, ущемляя право бизнесмена на получение эмоциональной поддержки от близких. Защита Бушкова направила жалобы в разные инстанции, в том числе в Генпрокуратуру.
При этом Бушков находится под стражей из-за обвинений в экономическом преступлении по профилю своей деятельности, за которое – даже в случае наличия неопровержимых доказательств – в российской правоприменительной практике полагаются, как правило, административные санкции. Содержание под стражей, очевидно, стало инструментом давления со стороны силовиков, сотрудничающих с конкурентами Бушкова и заинтересованных в его тюремном заключении.
Тем не менее подобное поведение со стороны правоохранителей в период, когда тема тюремных пыток получила беспрецедентный общественный резонанс, при должном внимании центра, не заинтересованного в очередном репутационном скандале, может стать предпосылкой для череды увольнений и целого ряда новых уголовных дел.